Главная

Глупо спорить с судьбой
Ежикин Кот

--------------------------------------------------------------------------------
Глупо спорить с судьбой.
Рок и фатум извечно в законе,
и фортуна по жизни моей не бывала подружкой.
Положил я гадалке монеты в сухие ладони,
да вина из баклаги налил в запыленную кружку.
Ворожея пророчила войны, погромы, напасти -
знать, на старости лет разучилась гадать по иному:
на потертый платок выпадали всё черные масти,
обещая суму да тюрьму, да дорогу из дому.
Покатились монеты из рук по истоптаной глине,
ворожея стояла, как идол, лицом каменея -
словно я в самых страшных грехах перед нею повинен,
словно тем, что живу - я уже виноват перед нею.
И пошел я в кабак. И напился там зло и тоскливо,
все надеялся - может быть, карты напутали что-то....

...Оставалось лет семь до засохшей на склоне оливы
рыжекудрому парню, ушедшему из Кариота.

Он рисует меня…
Stray Cat

--------------------------------------------------------------------------------
Он рисует меня на звенящем листе,
выжигает на гладкой вощеной дощечке
и одними губами задумчиво шепчет,
что ложится на землю запретная тень.
Наблюдая за ним сквозь осколок стекла,
я свернулась уныло, как килька в томате.
Бой часов, задыхаясь, как старый астматик,
насмехается сипло: «Ну что, дождалась?».
Он встает, машинально поправив очки,
достает из загашника чай и печенье,
сигарета дымится и в воздухе чертит,
повторяя движенья уставшей руки.
За стеной монотонно бубнит телевизор.
Начинается шествие глянцевых рыб.
Что случилось не с ним – он хранит до поры.
Он бы не был далек, если б не был так близок.
А потом, все обдумав и все подытожив,
позабыв разобрать ледяную постель,
он рисует меня, стиснув пальцы до дрожи,
на звенящем, фарфорово-гладком листе.

СТАРОМУ ДОМУ
Игорь Позняк

--------------------------------------------------------------------------------
Розетка с листьями на потолке –
Как в розовой протянутой руке,
С уютной неизменностью в мирке,
Который знаю я до точки, до штриха,
И дни мои на стенах – как меха,
И нет греха

В том, что ты была порой – как кокон,
В котором, за блестящим шёлком окон,
Я гладил тополей корявый локон
За неимением обычной женской ласки,
И часто, не свою одевши маску,
Как в грустной сказке,

Я жил в тебе, что значит – более в себе,
Себя используя как перегной судьбе,
И часто спотыкаясь на тропе,
Идущей по спирали от рожденья,
И приносящей больше удивленья,
Чем паренья.

Я был рождён в твоём квадрате,
Что в лагерном построен варианте,
И пленный немец взгляд оставил в канте,
Который опоясывает стену,
Проклятьем напоён он, словно пеной,
С улыбкой бренной

В квадрате внешнем проволки колючей
Был дом мой возведён и оторочен
По низу рустом. Красотой не очень
И коммунальным населеньем так себе,
Он для меня стал точкой отправной в мольбе,
В его горбе

Из желтовато-рыжей штукатурки
Все жили – пианист, директор, урка,
И в алкоголика вонючую конурку
Порой был вхож. Я рос, а дом ветшал,
И клочья краски на асфальт ронял,
Но не роптал,

А согревал меня своей морщиной,
И чуял я тепло и запах хинный,
Плешь потолков и словно тину
В его безлампочных подъездах,
И был я там вполне на месте,
Как фарш на тесте.

Прощай, мой дом! Я вырос, я большой,
Но навсегда сращён с тобой душой,
И расставанье будет той межой,
После которой по-другому буду жить,
Не хуже, но – другую воду пить,
Тебя забыть

Я не смогу и, проходя порой
Поблизости – покрытый, как корой,
Воспоминаньем – детскою игрой,
Я сердцем передам тебе привет,
А ты – храни в себе мой акварельный след
Из радостей и бед…

Сырая зелень, мокнущие срубы...
Сергей Шестаков

--------------------------------------------------------------------------------
Сырая зелень, мокнущие срубы:
Весь этот день замешен на воде.
И земляникой пахнущие губы,
Где имя спит, как ласточка в гнезде,

И дождь, как часовой, обходит округ,
Затапливая веси и века,
И все тысячелетье длится окрик
Сошедшего с ума часовщика,

И за листвой, горячечной и жаркой,
Не разглядеть, как выжидая срок,
Таится осень беглой каторжанкой
На стыке двух скрестившихся дорог

vsemveselo@narod.ru